Нестор Иванович Махно

К вопросу о защите революции

В виду дискуссии среди наших товарищей во многих странах по по­воду проекта платформы Всеобщего Союза Анархистов, выпущенного Группой Русских Анархистов Заграницей, ряд товарищей просит меня написать одну-две статьи специально по вопросу о защите революции.

С большим вниманием подхожу к этому серьезному вопросу. При этом я считаю прямой своей обязанностью предупредить товарищей о том, что пункт о защите революции, изложенный в проекте платформы Всеобщего Союза Анархистов не является принципиальным пунктом платформы... И поскольку этот пункт не является принципиальным он не вызывает во мне той значительности, из за которой нужно тратить время и силы на дискуссии в той ее плоскости, в какой она ведется многими нашими товарищами.

Для меня лично (я думаю, что и для каждого серьезного вдумчивого товарища) важна принципиальная часть «проекта платформы Всеоб­щего Союза Анархистов». Она правильна и указывает на необходи­мость в наших анархо-коммунистических рядах серьезнейшим обра­зом разобраться в ней. Чего недостает, пополнить и, базируясь на ней. заняться делом группирования наших сил, их определенной организа­цией. В противном случае нашему движению суждено окончательно подпасть под влияние оппортунистов и либералов в наших рядах, а то и просто спекулянтов и всевозможных проходимцев политических, способных попусту болтать вдали от дела трудящихся масс, но не спо­собных ни самим практически бороться и умирать на пути нашего дви­жения за его великие цели, ни вести за собой тех, кто инстинктивно верит в наше движение и в моменты революции через него стре­миться практически завоевать себе свободу и независимость, строить новое общество, новое право, новый порядок, через которые и в кото­ром мог бы каждый человек свободно утверждать свою творческую волю на пользу себе и ему подобных.

Касаясь вопроса о защите революции вообще, я нахожу ему разрешение, исходя из того многолетнего опыта в Русской революции на Украине, который я и руководимое мною революционное движение украинских тружеников за годы нашей неравной, но решительной борьбы пережили. Этот опыт мне говорит, во-первых, что защита революции тесно связана с наступлением революции на контрреволюцию. Во-вторых, что рост и развитие сил защиты революции всегда обусловливается силами сопротивления со стороны контрреволюции. И, втретьих, что от вышеопределенных двух основных положений практических действий революции в большинстве случаев зависит и внутреннее содержание, форма и методы самой организации тех военно-революционных формирований, которым придется повсеместно определенным фронтом отражать и разбивать вооруженные фронты контрреволюции.

Русская революция в борьбе со своей внутренней контрреволюцией проводилась под руководительством большевиков силами красногвар­дейских отрядов. Но в скором времени было замечено, что красно­гвардейские отряды действовавшие в большинстве случаев без мало­мальски общей оперативной ориентации, не выдерживают натиска организованной контрреволюции в лице немецко-австро-венгерских экспедиционных армий. И большевики в России прибегли к организа­ции красной армии весною 1918 года.

Мы же формулировали перед украинскими тружениками лозунг ор­ганизации «вольных батальонов». Правда, организация «вольных ба­тальонов» весной 1918 года в силу того, что она допускала вступление в эти боевые единицы каждого, желавшего взять в руки оружие без всякой проверки — кто он, оказалась бессильной справиться со всякого рода провокацией внутри вольных батальонов. Благодаря чему она, организация, как и сами батальоны, была изменнически предана контрреволюционерами. И это помешало ей на этот раз полностью и до конца сыграть свою историческую роль в борьбе против немецко-­австро-венгерской контрреволюции.

Однако, перед этой первой неудачей в деле организации «Вольных батальонов» — этих можно сказать, непосредственных революционных боевых единиц защиты революции, мы не растерялись. Организация «вольных батальонов» была несколько видоизменена. Сами батальо­ны были пополнены подсобными или легкими партизанскими отряда­ми сводного конно-пехотного рода, в задачу которых входила деятель­ность по глубоким тылам противника. И, повторяю, оправдала она себя в своих революционных действиях против немецко-австро-венгерских экспедиционных армий и банд гетмана Скоропадского в конце лета и осенью того же 1918 года.

Придерживаясь этой формы организации защиты революции, укра­инские революционные труженики у себя на местах вырвали из петли австро-германского юнкерства революцию на Украине, углубляя ее, защищая на протяжении ряда месяцев от немецко-венгерских армий и от отрядов украинской директории, во главе которой стоял Петлюра и Виниченко, и от отрядов генералов Каледина и Деникина.

Примечание. (Большевики в это время своих отрядов не имели на Украине. Большевистские боевые части пришли на Украину несколько позже из России и сразу же заняли фронт параллельно с нами и про­тив контрреволюции, стараясь как будто идти навстречу организовав­шимся без них и не по их государственническому рецепту революцион­ным труженикам, но в действительности занимаясь наглым разложе­нием их, не брезгуя при этом никакими средствами вплоть до сабота­жа в своевременной обязательной поддержке патронами и снарядами — как раз в то время, когда мы развивали по всему фронту наступательные действия, и когда исход боя зависел от своевременного ору­дийного и пулеметного огня.)

Но по мере того, как росла и развивалась контрреволюция внутри страны, она получала поддержку из других стран. А из других стран контрреволюция получала поддержку не только вооружением и снаря­жением, но и солдатами. По мере этого, и параллельно с этим росла и развивалась наша организация защиты революции, принимая вместе с этим и по силе надобности в себя новое содержание, форму и мето­ды для своих дальнейших действий.

Как известно, самым опасным в это время контрреволюционным фронтом был Деникннский. Революционно-повстанческий фронт сто­ял деникинскому фронту в лоб на протяжении 5-6 месяцев. Об наши организованные революционные силы, которые до этого ни у кого не просили никакой поддержки и вооружались исключительно за счет отнятого вооружения у противника, многие из лучших деникинских пол­ководцев сломали себе голову. Но этому много содействовало то со­стояние нашей организации, которое, не нарушив внутреннего авто­номного содержания боевых частей, позволило реорганизовать их в полки и бригады с единым оперативным и организационно-контроль­ным штабом.

Правда, создание общего оперативного и организационно-конт­рольного штаба у нас произошло на почве того, что борющиеся рево­люционные трудовые массы на фронте и в тылу признали необходи­мость единого командования. Эти труженики под влиянием нашей крестьянской группы анархо-коммунистов занимались в это время уче­том и распределением своих сил, определением за каждым человеком равного права на участие во всех областях нового социально-обще­ственного строительства, и обязанности защищать его. И так как в это время фронт деникинской контрреволюции угрожал прямой смертью и революции и жизни в ней нашей антигосударственической идеи, вокруг которой революционные труженики группировались с особым интересом, то они, эти труженики, и уделили свое особое внимание нашей организации защиты революции, признав ее своей, как таковую снабжали пищей, регулярно заменяя уставших в ее рядах бойцов или пополняя их свежими бойцами.

Это явление в практическом деле и породило в рядах нашей организации защиты революции на известной территории со специальной целью единый организационный и организационно-контрольный штаб для всех вооруженных действующих боевых единиц.

И я теперь не допускаю мысли, чтобы революционные анархисты в своих практических действиях в рядах широких революционных масс отрицали идею единых оперативных и организационно-контрольных штабов, стратегически направляющих вооруженные силы революции против вооруженных сил контрреволюции.

Мы уверены, что каждый революционный анархист, попав в условия подлинной революции трудящихся, вынужден будет действовать по тем же военно-революционным методам, по которым действовали мы, пережившие историю гражданской борьбы на Украине. Если же в бу­дущей социальной революции найдутся анархисты, которые при всем наличии вооруженных фронтов контрреволюции будут избегать ука­занных выше организационных начал, то эти анархисты будут только на словах стоять в рядах своего движения, на деле же они будут нахо­диться вне его, или же будут вредить ему.

При решении вопроса о защите революции анархисты должны руко­водиться социальным характером анархо-коммунизма. Или движение это есть революционно-социальное движение, тогда мы должны при­знать необходимость организовать его и вооружить достойными его определенными социальными средствами, имя которым социальные учреждения, и целиком погрузиться в практическую жизнь и борьбу трудящихся масс.

Или же это движение есть утопия мечтателей, тогда мы не должны сбивать с пути революционных тружеников, не понимающих нас и идущих за социалистами-государствениками. Безусловно, анархизм — революционно-социальное движение, и поэтому я стоял и буду стоять за его определенную организацию, теперь же и за отряды, Батальоны, полки, бригады и дивизии в моменты революции, которым, быть мо­жет, придется временами сливаться в общие районные армии с еди­ным районным командованием и организационно-контрольными шта­бами, которым по силе надобности придется, быть может, в свою оче­редь, временами выделять из себя свой федеративный оперативный план, при помощи которого можно было бы, в целях успешного завер­шения дела борьбы на фронтах против вооруженной контрреволюции координировать действия районных армий на местах.

Дело защиты революции от вооруженной контрреволюции не лег­кое дело. Оно может потребовать от борющихся революционных масс слишком большого организационного напряжения. И революционные анархисты должны это знать и быть к этому готовыми.